В нашем поселке жила и трудилась Мэри Владимировна Гарридова, участница двух войн. В заметке «Войной опаленные» Мэри Владимировна рассказала о своих фронтовых воспоминанияХ : «Сразу после окончания ленинградского фельдшерского училища меня зачислили в действующую армию. Было это в декабре 1939 года. Летная часть, где я работала медицинской сестрой, располагалась в Конерярви, в нескольких десятках километров от Ленинграда. Шла финская война. Я работала в госпитале на эвакуации раненых с поля боя. А таким полем зачастую бывали огромные участки леса, болот. А потом, почти без передышки, началась другая война, еще более страшная и жестокая. Дзержинский военкомат Ленинграда направил меня в госпиталь. Но разве легко было отсиживаться в тылу? Я просилась на фронт туда, где нужней. И вот я – в стрелковой дивизии имени Суворова. Она располагалась в районе Ораниенбаумского «пятачка». Это сейчас, спустя несколько лет со дня прорыва вражеской блокады, мы знаем, какое мужество проявили защитники Ленинграда. А тогда нам некогда было думать об этом, некогда было спать… Над Финским заливом, словно воронье, носились немецкие самолеты, постоянно обстреливая Кронштадт и Ломоносов. Под огнем мы рыли окопы, наспех сооружали землянки, зачастую при лампах и лучинах оперируя раненых… А город вдали, словно огромный великан, застыл и онемел. И не было к нему дорог, был лишь один путь – прорвать кольцо блокады… И вот он настал, этот день 27 января 1944 года. Больше всего запомнились мне слезы людей в этот день. Мы готовы были умереть в любой момент, только не пустить врага в город Ленина! И вот мы плакали от счастья, от радости… Потом шли с боями на запад. Очень сильно нас разбомбило под Выборгом. В семи километрах от города на Перекрестке смерти, как его окрестили, мы оказались на дне долины, окруженной сопками. И когда самолеты с черными крестами обрушили на госпиталь свинец и огонь, казалось, что небо смешалось с землей… В операционной палатке готовились к приему раненых. Помню много человеческих тел и руки хирургов, спокойные и сильные. Врачам некогда было передохнуть. Не хватало крови для переливания, бинтов и лекарств, а все вокруг было черно-красным от земли и огня… И только к концу вторых суток прибыло подкрепление. Мы вышли из этой операции небольшой горсткой, оставив в долине огромную братскую могилу. А потом шли по Эстонии, освобождая Таллин и Тарту, были в Нарве и Риге, помню Восточную Пруссию с городом из бетона и железа – Кенигсбергом, помню Варшаву, вернее пепелище, оставшееся от нее. Победа застала меня в Берлине, в госпитале, куда попала с переломом и контузией перед самым концом войны… Много людей пришлось мне встретить в жизни, много характеров довелось узнать. Но как бы ни были дороги те люди, среди которых я живу и работаю, самыми родными будут те, с кем я хоронила своих фронтовых товарищей и подруг, с кем хлебала горькие солдатские щи на дорогах войны, с кем дошла до Берлина. Поэтому каждый год, 9 мая, в День Победы, меня тянет в Ленинград, где на площади у Балтийского вокзала встречаются мои однополчане… Когда мы встречаемся в городе на Неве, мы возвращаемся в нашу юность, далекую, опаленную войной». В копилке наград ветерана медаль «За отвагу», орден Славы II степени и благодарность Верховного командования. В Эвенске Мэри Владимировна работала медицинской сестрой детского сада № 1. Гарридова Мэри Владимировна //Эвенчанка.- 2015.- 4 дек. (№47).- С.4. Гарридова М. Войной опаленные// Маяк Севера.-1969.- 22 фев ( № 24).- С.1. Толкачева З. Юность, отданная войне // Маяк Севера.-1966.- 23 фев.- С.2.
Дзержинский военкомат направил в стрелковую дивизию имени Суворова. Она располагалась в районе Ораниенбаумского «пятачка». Здесь вместе со всеми спасала раненых , защищая Ленинград. После прорыва блокады были бои за Выборг. Потом шли по Эстонии, освобождая Таллин и Тарту, были в Нарве и Риге, в Восточной Пруссии, Кенигсберг, Варшаву. Дошла до Берлина.
«Сразу после окончания ленинградского фельдшерского училища меня зачислили в действующую армию. Было это в декабре 1939 года. Летная часть, где я работала медицинской сестрой, располагалась в Конерярви, в нескольких десятках километров от Ленинграда. Шла финская война. Я работала в госпитале на эвакуации раненых с поля боя. А таким полем зачастую бывали огромные участки леса, болот. А потом, почти без передышки, началась другая война, еще более страшная и жестокая. Дзержинский военкомат Ленинграда направил меня в госпиталь. Но разве легко было отсиживаться в тылу? Я просилась на фронт туда, где нужней. И вот я – в стрелковой дивизии имени Суворова. Она располагалась в районе Ораниенбаумского «пятачка». Это сейчас, спустя несколько лет со дня прорыва вражеской блокады, мы знаем, какое мужество проявили защитники Ленинграда. А тогда нам некогда было думать об этом, некогда было спать… Над Финским заливом, словно воронье, носились немецкие самолеты, постоянно обстреливая Кронштадт и Ломоносов. Под огнем мы рыли окопы, наспех сооружали землянки, зачастую при лампах и лучинах оперируя раненых… А город вдали, словно огромный великан, застыл и онемел. И не было к нему дорог, был лишь один путь – прорвать кольцо блокады… И вот он настал, этот день 27 января 1944 года. Больше всего запомнились мне слезы людей в этот день. Мы готовы были умереть в любой момент, только не пустить врага в город Ленина! И вот мы плакали от счастья, от радости… Потом шли с боями на запад. Очень сильно нас разбомбило под Выборгом. В семи километрах от города на Перекрестке смерти, как его окрестили, мы оказались на дне долины, окруженной сопками. И когда самолеты с черными крестами обрушили на госпиталь свинец и огонь, казалось, что небо смешалось с землей… В операционной палатке готовились к приему раненых. Помню много человеческих тел и руки хирургов, спокойные и сильные. Врачам некогда было передохнуть. Не хватало крови для переливания, бинтов и лекарств, а все вокруг было черно-красным от земли и огня… И только к концу вторых суток прибыло подкрепление. Мы вышли из этой операции небольшой горсткой, оставив в долине огромную братскую могилу. А потом шли по Эстонии, освобождая Таллин и Тарту, были в Нарве и Риге, помню Восточную Пруссию с городом из бетона и железа – Кенигсбергом, помню Варшаву, вернее пепелище, оставшееся от нее. Победа застала меня в Берлине, в госпитале, куда попала с переломом и контузией перед самым концом войны… Много людей пришлось мне встретить в жизни, много характеров довелось узнать. Но как бы ни были дороги те люди, среди которых я живу и работаю, самыми родными будут те, с кем я хоронила своих фронтовых товарищей и подруг, с кем хлебала горькие солдатские щи на дорогах войны, с кем дошла до Берлина. Поэтому каждый год, 9 мая, в День Победы, меня тянет в Ленинград, где на площади у Балтийского вокзала встречаются мои однополчане… Когда мы встречаемся в городе на Неве, мы возвращаемся в нашу юность, далекую, опаленную войной». Гарридова М. Войной опаленные// Маяк Севера.-1969.- 22 фев ( № 24).- С.1.